В СССР абстракции не было, как, впрочем, и секса.

Фото с Бульдозерной выставки 1972 года. Фотография из личного архива генерал-майора ФСБ в запасе Александра Михайлова.Фото с Бульдозерной выставки 1972 года. Фотография из личного архива генерал-майора ФСБ в запасе Александра Михайлова.

15 сентября 1974 года. Москва. Художники небольшими группками, по всем правилам конспирации, прибывают на перекресток улиц Профсоюзная и Островитянова, где устанавливают мольберты со своими работами.

Их всего около 20 человек. Только они и пустырь. А еще поливальные машины, бульдозеры, милиция (тогда еще была милиция) и сотрудники иностранных посольств, да западных СМИ…

Нет, не так. Начать надо с другого. А именно со знакомства советского люда с западным прогрессивным формотворчеством. Это случилось в 1957 году на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве, в 1959-м — на Американской национальной выставке и в 1961-м — на Французской национальной выставке. Люди СССР впервые увидели ведущие направления абстракционизма.

А уже в 1962 году случился скандал. Прелюдией к нему стала отчетная выставка живописи и графики в экспериментальной студии "Новая реальность" Элия Белютина, тяготевшего именно к абстракции, которой в Советском Союзе, как и секса, не было (на открытие пригласили западных журналистов и дипломатов, которые и постарались, чтобы из рядового показа студийных работ произошла вакханалия).

Дело в том, что аккурат в это самое время случился Карибский кризис — тот самый, который чуть не привел к ядерной войне между СССР и США (вызван он был американским размещением ядерного оружия в Турции, а СССР — на Кубе). Вернее, разгорелся он в октябре 1962 года, а в ноябре, выставка у "Новой реальности" проходила 26 ноября, была пресс-конференция по случаю этого Карибского кризиса. Именно на этом мероприятии иностранные журналисты, во весь голос, так сказать, спрашивают у Микояна (первый заместитель Хрущева), мол, а правда ли, что в СССР разрешен абстракционизм?

Мало того, что вопрос был не по теме и не к месту, так еще и на самое больное надавили.

Советские власти поняли, что делать нечего, нужно как-то продемонстрировать всему западному миру, что абстракция в Советском Союзе есть. И позвали Белютина и Ко (Эрнст Неизвестный, Юло Соостер, Владимир Янкилевский, Борис Жутовский) выставить свои работы на выставке к 30-летию Московского отделения Союза художников в Манеже.

А еще пригласили кукурузника Никиту Сергеевича на открытие, который в искусстве смыслил как дядя Вася — конюх из села близ Тоболька.

Провокация сработала — когда Хрущев увидел эту "мазню" на контрасте с прекрасными образами советской школы, то стал кричать, материться и называть художников уродами.

За этими событиями последовала вполне предсказуемая полная изоляция мастеров, которые живописали формами, а не идеями (то, чего власти просветкультуры и добивались). Они, художники-нонконформисты, и раньше то не получали сильно много официальных заказов, ибо практически никто из них не состоял в Союзе художников (о продаже работ и речи быть не могло), а теперь и вовсе стало лучше забыть о таких легальных заработках, как гос.заказ — круги ада худ.совета им были просто не по плечу.

Как они зарабатывали? Ну, кто плотником, поваром, инженером… а кто продолжал расписывать стены детских садов и Домов культуры, делать надгробия, оформлять книги.

В общем, именно благодаря МОСХовской выставке в Советском Союзе возникает АНДЕГРАУНД.

В самом начале, когда это явление советской культуры только начало формироваться, КГБ пропускало сквозь пальцы их связи с иностранными покупателями (многие западные журналисты и дипломаты собирали андеграунд сами или помогали продавать его за границей). В частности, выставки и встречи подпольщиков с иностранными коллекционерами проходили в доме Эдмонда и Нины Стивенс.

Зато не упускал советский зоркий глаз КГБ демонстраций работ художников андеграунда в каких-нибудь ДК при каком-нибудь предприятии — закрывались еще до открытия. Например, в 1967 году Оскар Рабин и Александер Глезер решили показать свои творения в ДК "Дружба" на шоссе Энтузиастов, но даже не успели распаковать картины (Рабина и Глезера сразу же уволили с их мест работы, а через пару лет Московский горком партии и вовсе направил в столичные ДК инструкцию, запрещающую самостоятельную организацию художественных выставок).

Ясное дело, что допросный кабинет "искусствоведов" стал частым местом пребывания неофициальных художников в СССР, дежурили они, эти "искусствоведы", и у дверей тех квартирок в самых темных переулках Москвы, где случались "квартирники" — квартирные подпольные выставки.

В общем, нашим неофициальным друзьям такой расклад дел порядком надоел, да и показать свои работы простому советскому люду очень хотелось. Поэтому в 1974 году Оскар Рабин, Александр Глезер и Евгений Рухин решаются организовать выставку под открытым небом (разрешение они получить пытались, но мимо).

Ту самую, которая ныне известна нам, как БУЛЬДОЗЕРНАЯ.

И известна она не только нам, ибо смотреть ее прибыли не только КГБ и советская милиция, но еще сотрудники иностранных посольств с западными СМИ.

Не успели художники поставить свои творения на мольберты (на пустыре на перекрестке улиц Профсоюзная и Островитянова), как приехали поливальные машины и бульдозеры — часть работ погибло / повреждены на месте (по данным независимой правозащитной организации Amnesty International, 6 картин уничтожили и 20 повредил). Но это, само собой, еще не все: люди спортивного вида — "местные жители", которые именно в тот день решили заняться субботником, начали скручивать участников акции, сажать в автомобили и увозить "куда глаза глядят", т.е на бесплатные харчи в ресторан милицейского управления по путевке все включено (справедливости ради, нужно сказать, что всех в тот же день отпустили; где-то вы найдете, мол, их держали 15 суток, но нет, миф, красного словца ради и демонизации советской власти для).

Фото с Бульдозерной выставки 1972 года. Фотография из личного архива генерал-майора ФСБ в запасе Александра Михайлова. До погромаФото с Бульдозерной выставки 1972 года. Фотография из личного архива генерал-майора ФСБ в запасе Александра Михайлова. До погрома

Фото с Бульдозерной выставки 1972 года. Фотография из личного архива генерал-майора ФСБ в запасе Александра Михайлова. ПогромФото с Бульдозерной выставки 1972 года. Фотография из личного архива генерал-майора ФСБ в запасе Александра Михайлова. Погром

На следующий день об этом фееричном погроме узнал весь белый свет, т.е Запад. Оскар Рабин постарался — провел в своей квартире пресс-конференцию "по горячим следам" и предложил повторить акцию. Он был товарищ смелый, пробивной, ну или просто в его жизни огня не хватало.

А если серьезно, то Рабин был очень сообразительным человеком — он понимал, что этот шум вокруг погрома властям ой как поперек горла встал, и знал, что отказать в повторной демонстрации они просто не смогут. Так и вышло. Спустя 2 недели в Измайловском парке все прошло без эксцессов.

Бульдозерная выставка стала эпохальной для Союза, потому что именно благодаря сентябрьским событиям 1974 года стали возможны две громкие выставки в ДК им. Газа (декабрь 1974 года) и в ДК Невском (1975 год) в Ленинграде, где штаб КГБ был более нетерпим и все было много строже, и без этой бульдозерной шумихи ничего бы не получилось.

Этот период в истории культуры так и называют "газоневщина" или "газаневская культура", когда из подземельев града Петра на солнечный свет вышел ленинградский андеграунд (Александр Арефьев, Шалом Шварц, Рихард Васми, Владимир Шагин, Юрий Жарких, Евгений Рухин и многие другие).

Существует целая серия книг, которая как раз об этой газоневской культуре, называется она "Авангард на Неве" — это 50 книг под ред. Исаака Кушнира.

Очереди на эти выставки были 5 километров! Есть даже исследования, в которых вычислили среднее время, которое посетитель мог потратить на просмотр картины — не более 5 секунд, так много там было народа.

А потом, в 1976 году — год спустя после выставки в ДК Невском, в своей мастерской погибает один из ярчайших представителей ленинградского андеграунда Евгений Рухин — есть версия, вполне убедительная, что сожгло его КГБ.

Одновременно с гибелью Рухина, Юрию Жарких отказывают в предоставлении Товариществу экспериментальных выставок, которое он инициировал, статуса юридического лица.

Реакцией на эти события стала громкая политическая акция — Юлий Рыбаков и Олег Волков на стене Петропавловской крепости, чтобы вот издалека было видно, написали: "Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков!" (40 м. длиной и 1,2 м. высотой). Авторы текста получили шесть и семь лет колонии.

Конец 1970-х — это вообще довольно накаленное время — многие мастера советского андеграунда эмигрируют (те же Арефьев или Жарких; Рабина вообще настоятельно просят добровольно покинуть срану, выдаю загранпаспорт, отправляют в Европу, лишают гражданства). Это вообще все очень симптоматично тому времени. Уезжают ведь не только художники, да и КГБ уже сквозь пальцы ничего не пропускает, а бдит как часовой на посту во время войны.

Те же, кто остался на местах, т.е в стране, в 1980-х продолжают со всей страстью эпопею квартирных выставок и путешествия на допросы к "искусствоведам".

А в 1985 году начинает перестройка — год, когда советский андеграунд стал невероятно популярен во всем мире. Но это уже совсем другая история — время, когда в вакууме художественной жизни страны появляется кислород.

источник