Михаил Матвеевич Шварцман
4 июня 1926 — 1997, Москва) — российский художник-авангардист. В 1950–1956 учился в Московском высшем художественно-промышленном училище (бывшее Строгановское). В 1966–1985 являлся художественным руководителем группы графического дизайна в Специальном художественно-конструкторском бюро Министерства легкой промышленности.
М.М.Шварцман – один из самых значительных мастеров московского андеграунда. Он оказал глубокое влияние на многих художников, примыкавших к этому движению. Шварцман создал художественную систему, которой он дал название «иератизм» (от греческого слова «жреческий», «священный»). Основные принципы своей системы он сформулировал уже в 1960-е годы. Работая в области беспредметной живописи, мастер ставил перед собой задачу выразить языком знаков основной принцип мироустройства, заключающийся, по его мнению, в метаморфозах природных форм. Свои произведения художник называет «иературами», отличая их как от иконы, так и от картины. Иература – это попытка в знаковой форме выразить таинственные законы жизни Вселенной. Эти законы художник понимает как структурные особенности устройства мироздания, которые управляются Божественным промыслом. Художественная система Шварцмана оригинальна, аналогий его творческому методу не встречается в искусстве ХХ века. В то же время мастер словно спрессовывает в своей творческой практике опыт многих сакральных культур и русского авангарда 1910–1920-х годов.
Шварцман видел в искусстве прежде всего сакральную миссию, художник соответственно оказывался жрецом. «Живопись вновь становится служением, а не кесаревой службой. Живопись – акт теургический», – писал он. Причем он не имел в виду культ прекрасного. Строго говоря, речь вообще шла не об эстетике. «Не будь нудным, не будь постным, будь весел, добр и артистичен (даже и в деле). Вкусы, эстетство оставь портным», – заметит он однажды. По сути, разговор шел ни много ни мало об общении с Б‑гом напрямую, словно в библейские времена. Живопись, сам процесс рисования и писания рассматривались как способ общения с Создателем. «Истекающее из пальцев каленое счастье цвета и продолжением пальцев-линий творящее след видения, эту благодатную муку желаю вкушать я до смерти, до последнего моего часа. Не лишай меня, Г‑споди, этого разговора с тобой!» – вот о чем была его страстная молитва.
Но временами казалось, что и этот масштаб – пророка – для Шварцмана мал. По крайней мере, он изобретает не только названия для своих загадочных картин – «иературы», но и для себя – «иерат». В основе термина – древнегреческое hieros, «священный». Впрочем, художник подчеркивает «нездешнее» происхождение этих слов. «Я иерат – термин явился мне в видении, – пишет Шварцман. – Я иерат – тот, чрез кого идет вселенский знакопоток. Знаменую молчаливое имя – Знак Духа Г-сподня. <…> Иература рождается экстатически. Знамения мистического опыта явлены народным сознанием, прапамятью, прасознанием. Созидаю новый невербальный язык третьего тысячелетия. Пока я, иерат, не родился в смерть, говорю вслух: “Язык третьего тысячелетия сформирован и увенчан актами иератур”». Очевидно, что свою роль он рассматривал как мессианскую. Более того, мессия продолжает дело демиурга. «Рисовать иера – значит давать имена творениям Б-жьим, как заповедано, ибо миротворение продолжается», – скажет он.
