Вот за что я люблю Лотрека — так это за гуттаперчивость.

Анри де Тулуз-Лотрек

Потому что, если вы думаете, что Анри Мари Раймон де Тулуз-Лотрек-Монфа (именно так звучит полное имя АНРИ ДЕ ТУЛУЗ-ЛОТРЕКА) исключительно бухал в кабаках, спал с девицами легкого поведения и их же рисовал, то вы будете правы.😂 Но только наполовину.

Имелся в арсенале художника еще один удивительный талант — талант устраивать ПЕРФОРМАНСЫ.

Делал он это часто, с душой и от всего сердца.

Дело в том, что мало кто знает, но Тулуз-Лотрек был не только блестящим художником, искусным алкоголиком (его любимым напитком был абсент, который у Лотрека всегда был под рукой, в прямом смысле этого слова — заказал себе полую трость с отвинчивающейся ручкой, что-то типа фляги), но и затейливым, фантастически изобретательным КУЛИНАРОМ.

Он был представителем древнего аристократического рода и, в отличие от многих художники того времени, не знал крайней бедности. Более того, не мучился он и от тирании отца как тот же Сезанн. А все почему? Не хочу показаться ханжой, но судьба Тулуз-Лотреку подкинула фуньку еще до появления на свет: его отец (Альфонс де Тулуз-Лотрек-Монфа) и его мать (Адель Тапье де Селейран) совершили ИНЦЕСТ — они были двоюродными братом и сестрой. Лотрек был обречен на наследственную болезнь, которая проявилась лишь в подростковом возрасте.

До 13 лет все было хорошо, а потом у Лотрека обнаружили "хрупкость костей" — он сломал сперва шейку левого бедра, а затем правого, после чего его ноги перестали расти, при этом тело развивалось нормально. Он на всю жизнь остался непропорциональным карликом с ростом 152 см, ходил с трудом и неуклюже переваливал ноги. А еще он шепелявил.

В общем, не суждено было Лотреку продолжить дело отца, Альфонс это понимал и не настаивал — так юный Анри стал художником и уехал в Париж. Свои дефекты Тулуз-Лотрек абсолютно трезво оценивал и научился с ними жить — всю жизнь относился к себе с иронией: не щадил себя в карикатурах и при любом возможном случае гулял по парижским улицам, т.е по кабаре и злачным заведениям, вместе со своим кузеном, Габриэлем Тапье де Селейраном, который был выше Лотрека на 40 см. И всегда, держа в руках пол литровую кружку с вермутом и джином пополам, шутил: "Я могу пить не опасаясь, ведь мне, увы, невысоко падать".

Любовь к гастрономическим изыскам у Лотрека лежит где-то там, в подкорках черепной коробочки и привита с молоком матери, ибо в семье все обеды и ужины подавались с поистине пантагрюэлевским размахом.

Ч — чревоугодие-С.😁

Итак, место действия Париж, Монмантр, пенаты Лотрека.

По пятницам художник устраивал званые ужины. Количество гостей не превышало 8-10 человек и все они были, как правило, представителями разных профессий, ибо так, по мнению Тулуз-Лотрека, беседа строилась много интереснее.

Неизменно всегда гости получали, нарисованное акварелью, меню, на столе стоял графин с водой, в котором плавали золотые рыбки, а яства подавал им шеф-повар, т.е Тулуз-Лотрек собственной персоной. Для этого он частенько наряжался то самураем, то японским императором, то танцовщицей фламенко.

Тулуз-Лотрек в костюме японского императора

Вы только представьте себе это зрелище — бородатый ряженый карлик выносит вам при свечах какого-нибудь перепела в золе, дрозда в можжевельнике или тушеных морских свинок (если же вы входили в круг избранных, то маэстро приготовит для вас дикого лесного голубя с оливками).

Но то были цветочки, весь экшн впереди.😁

Наш маленьких большой человек мог подать кузнечика, приготовленного на гриле по образцу Св. Иоанна Крестителя (т.е в меде) или, мое любимое, запеченного кенгуру — барашка с острова Уэссан, украшенного коровьим хвостом, с приделанным на животе кармашком, где лежала мышь! (так и хочется сказать: "как скучно мы живем, товарищи").

Издатель Александр Натансон тоже так подумал и позвал Лотрека встать за барную стойку на его огромном приеме (300 человек гостей), дабы тот, на своем шейкере, мастерил для всех свои фирменные коктейли (Тулуз-Лотрек с громадным удовольствие сочетал несочетаемое, изобретая новые вкусовые нюансы и очень охотно соглашался выступать в качестве приглашенного шеф-повара).

Ради такого дела наш друг выбрил себе макушку, сбрил бороду, оставив только два небольших пучка волос, а под короткую полотняную белую куртку надел жилет, сделанный из американского флага. И, как утверждает Анри Перрюшо, задался целью "свалить с ног все фешенебельное общество", дабы сорвать с них лоск аристократизма и высокомерия, и подорвать их авторитет. Зачем?

Лотрек изначально лишился возможности войти в элиту, зато очень органично вписался в мир Монмантра с его дешевыми борделями, кабаре и кафешантанами, абсентом и сифилисом. Необходимо всегда помнить, что богемная жизнь Монмантра и Монпарнаса того времени — это мир, где боль пряталась за вольной жизнью, напущенным весельем и наигранным праздником. Это мир усталых и надломленных людей. Тех же проституток, которых Лотрек многократно писал, он никогда не осуждал и не обвинял. Потому что понимал — ими грубо и часто болезненно обладают мужчины из числа тех, кому он на приеме Натансона мастерил очередной коктейль.

Да, Лотрек никогда не щадил героев своих работ — резкие линии-царапки неизбежно старят их лица, часто превращая в карикатуру на самих себя. Не щадил, но всегда смотрел на них с симпатией, потому что они все — родственные, сломанные и коряво сросшиеся, души. Например, та же Джейн Авриль, которая выступала в кабаре все для тех же господ с приема, танцевать начала в психиатрической лечебнице, куда попала с диагнозом "пляска святого Витта" — нервное заболевание с непроизвольным подергиванием рук и ног.

С симпатией смотрел бармен Лотрек и на гостей Натансона, когда напоил их вусмерть. Даже не с симпатией, а с торжествующим ликованием Наполеона, захватившего какие-нибудь немецкие земли. Наш виртуозный друг не просто взбивал "убийственные" коктейли, но и подавал им на серебренном блюде сардины под горящим соусом из портвейна и можжевеловой настойки, дабы вызвать у их жажду. Шах и мат, товарищи (Павленский со своими, прибитыми к брусчатке Красной площади, яйцами нервно курит в сторонке).