Дубовской Николай Никанорович
17 декабря 1859—1918) — крупный живописец-пейзажист, один из руководителей Товарищества передвижных художественных выставок. Учился в кадетском корпусе в Киеве. В 1877 г. поступил в Академию художеств, но не окончил ее. На передвижных выставках выступал с 1884 г. (с 1886 г. — член Товарищества), до конца своих дней деятельно участвовал в жизни Товарищества; с 1899 г. был бессменным членом его Правления. С 1898 г. — академик. После смерти пейзажиста А. А. Киселева назначается в 1911 г. профессором-руководителем пейзажной мастерской Высшего художественного училища при Академии художеств. _________________
Дубовской родился в Новочеркасске в семье родового казака — войскового старшины Войска Донского.
Несмотря на проявленный с ранних лет интерес к рисованию, по нерушимой семейной традиции он обязан был выбрать судьбу военного. По настоянию отца в 1870 году он был определён кадетом в Владимирскую Киевскую военную гимназию.
Учась в Владимирской Киевской военной гимназии Н.Дубовской не оставил своего занятия, урок рисования стал его любимым предметом. Он обратил на себя внимание воспитателей тем, что использовал всё свободное время для рисования. Мальчик умудрялся даже тайком заниматься своим любимым делом, вставая за два часа до общего подъёма. Заметив увлечение Н. Дубовского искусством, директор гимназии настоятельно советовал его отцу послать сына учиться живописи.
____________
Минченков Я. Д. Воспоминания о передвижниках.:
Суждения о художниках у него были особо здоровые, ясные и основанные на его взгляде на искусство. И хотя он признавал право на существование каждого искусства, но делил его как бы на две категории: одно — высокое, духовное и доброе искусство и другое — от животного начала в человеке, искусство, хотя часто и очаровательное, но вредное, которое он называл гашишем.
«Смотрите, — говорил Николай Никанорович про одного молодого современного художника, — красив, каналья, а, как вино через соломинку, тянет в своих картинах разврат. Горе слабому зрителю: поддастся гашишу». Или про Штука: «Вот здоровое животное! я просто любуюсь им и завидую: живет для своего тела и блаженствует без всяких анализов и угрызений совести».
Ненавидел, как только мог ненавидеть по своей натуре, Дубовской штукарей, акробатов и фокусников в искусстве. С болью говорил: «Смотрите — хорош штукарь Как ящерица, переливается всеми цветами радуги, а изнутри, если наступить ногой, гадость выдавится».
Всякая фальшь, подделка в искусстве его коробила, доводила до болезненности, он помрачался в лице и говорил тихо, как бы сам с собой: «Ах, несчастный! Как это он пал, как ползает перед кем-то, угодничает, а ведь ничего и не получит, только даром душу свою продал».
Среди работ экспонентов, присылаемых на жюри, он ценил главным образом вещи, в которых видел переживание природы, искренность чувства, но не отвергал исканий чисто формальных.
«В искусстве, — говорил Дубовской,— много сторон, и чисто красочные разрешения нам тоже нужны, но что дороже: внешний лоск, который завтра же будет побит еще более нарядной живописью, или внутреннее, духовное содержание вещи, которое навсегда останется ценным. Форма есть средство для воплощения идеи, а не главная цель».
