«Тишина», Исаак Ильич Левитан
1898 г. Холст, масло. Размер: 96 х 128 см. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Данный пейзаж относится к блоку «сумеречных» картин Левитана, которые он неустанно писал в последние годы своей жизни. 1896-1898 годы стали для Левитана не только временем новых достижений и соприкосновения с новейшими тенденциями искусства, но и печальным, роковым жизненным рубежом. В 1896 году, после вторично перенесенного тифа, усилились симптомы и прежде дававшей о себе знать болезни сердца. Вскоре стала очевидной и мера тяжести, неизлечимость болезни.
«Тишина» была создана Левитаном после летнего пребывания в имении «Богородское» близ станции Подсолнечное, в 60 верстах от Москвы. Продолжая традиции реалистической пейзажной живописи второй половины XIX века, он в то же время ищет иных путей в искусстве, разрабатывает новый тип лирико-эпического пейзажа, добивается большей обобщенности и лаконизма форм, что сообщает особую выразительность создаваемым им образам.
Картина построена на широких плоскостях, на крупных цветовых пятнах, способствующих монументализации образа. Стремясь к обобщенности форм, Левитан вместе с тем насыщает произведение характерными деталями — это и вьющаяся вдоль берега светлая тропинка, и тонкая березка с нежно белеющим стволом, и полосы пашен вдали. Природа в картине не только согрета близостью человека, но и сама одухотворена подлинно человеческим чувством и настроением. Приглушенные, сдержанные тона рождают впечатление спустившихся на землю сумерек. В то же время ярко-желтое пятно оголенного песчаного берега, освещенная лунным светом зелень травы, желтоватая отмель и почти черная полоса леса повышают эмоциональное звучание тонко нюансированного, сложного по цветовому решению пейзажа. Выразительности образа способствует и певучесть мягких, плавных линий, лежащих в основе композиции. Они усиливают ощущение широты пространства. Художник сумел создать собирательный образ среднерусской природы. Мотив вечерних сумерек часто привлекал Левитана. Очарование этого благостного состояния природы, когда, кажется, ничто не шелохнется, особенно проникновенно передано им в поздние годы.
