Казимир Малевич "Половина женской фигуры", 1929. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.Казимир Малевич "Половина женской фигуры", 1929. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

Пользуясь терминологией Малевича, в Витебск его привели "харчевые соображения" — провинция жила сытней столиц, да и очень ему хотелось издать свою работу "О новых системах в искусстве" (сделать это в Москве ему не удалось).

Была осень 1919 года. Шагал посылает Лисицкого, на тот момент еще не Эль, а Лазаря Марковича (мы помним, что прозвище "Эль" НЕ СКЛОНЯЕТСЯ), за материалами в Москву. Путешествие по полуразрушенным железным дорогам занимало на тот момент по четыре дня в каждую сторону и было не самым привлекательным времяпрепровождением.

"Материалы" — это, конечно, лишь повод. Ехал Лисицкий за Малевичем, которому передал приглашение о работе в Витебском худ.училище, подписанным Верой Ермолаевой (позже она будет одной из основных соратниц Малевича в Витебске).

Для Шагала, который на тот момент руководил ВНХУ (Витебское народное художественное училище; он же и основал его) сие событие было очень на руку — столичный художник, прогремевший сильнее атомной бомбы своим "Черным квадратом", приезжает профессор­ство­вать в Витебск. Шагал, конечно, абсолютно искренне хотел дать своим ученикам возможность осваивать все направления современной живописи, но привлечь внимание к училищу ему тоже хотелось.

Отмотаем пленку в 1917 год. 30-летнего Шагала назначили уполномоченным комиссаром по делам искусств Витебской губернии, а всем революционным властям настоятельно предложили оказывать товарищу Шагалу полное содействие.

Вообще-то, Марк Захарович ни о чем таком не мечтал и позже многократно пытался оставить должность. Он вернулся из Парижа в родной Витебск с вполне конкретной целью — жениться на Белле, которая терпеливо ждала его 4 года. После свадьбы молодые хотели уехать в Европу, но тут началась гражданская война и Шагала, конечно, не выпустили: "Мои документы изъяли и опечатали. Я чувствую себя так, будто меня раздели догола, да в придачу я оброс бородой и шерстью". Но, тут такое дело, раздеваться догола было для художника делом обычным — живя в Париже, он завел привычку писать обнаженным 🤫

По разным свидетельствам, художнику покровительствовали такие крупные чиновники из Комиссариата просвещения, как Луначарский и Штерен­берг (он даже ходил с охраной). Другими словами, в Витебске конца 1910-х годов Шагал стал властью, а власть, как известно, недолюбливают во все времена.

И вот в январе 1919 года ВНХУ торжественно открывается (была у Шагала такая мечта — сделать из Витебска художественную столицу мира). Заведение это было чем-то вроде системы свободных мастерских, где живописи могли учиться даже выходцы из самых бедных слоев населения.

Преподаватели в училище тоже были самые разные. Позвал Шагал и Лисицкого (именно здесь в 1920 году он возьмет псевдоним Эль и создаст знаменитый плакат "Клином красным бей белых"), который перебрался из Смоленска в Витебск, ибо батюшка его открыл там посудную лавку (именно в Витебске Лисицкий стал серьезно увлекаться искусством и брать уроки у Юделя Пена, педагога, в том числе и Шагала).

В общем, Шагал зовет Малевича, Ермолаева приглашение подписывает, Лисицкий доставляет суперзвезду в Витебск.

И грянул гром.

И тут сработало все. И свинцовая харизма Малевича, и его прирожденный лидерский талант, и маниакальное желание "староваторов спихивать на дно морское с музами, медузами и лирами", тела которых "перламутровые раковины покроют своими переливами, а постелью им будут мягкие губки" (Малевич, 18 сентября 1920, из письма к Крученых).😅

И, конечно, шаткое положение Шагала в самом Витебске, ибо, как уже говорилось выше, любая власть вызывает лишь раздрожение и смуту.

17 декабря 1919 года к юбилею Комитета по борьбе с безработицей уже Малевич с группой учеников оформляют несколько зданий города, а также столовые и трамваи в супрематическом стиле (до этого, в 1918 году, оформлением Витебска к годовщине Великой Октябрьской революции занимался именно Шагал, но его зеленые лошади и красные коровы вызывали у народа только насмешки. Дадада, а над супрематизмом, удивительно, но не смеялись).

Сам Марк Захарович воспринимал супрематизм как одно из течений, преподаваемых в школе, и не сразу понял, к чему все идет. Супрематисты же, которых становилось все больше и больше, рассматривали идеи Малевича как апогей искусства, рядом с которым творчество Шагала позиционировалось как устаревшее. А все старое в топку.

Вскоре, на дворе уже начался 1920 год, Малевич, Ермолаева и Лисицкий объединили своих учеников в группу Молпосновис ("Молодые последователи нового искусства"), которая почти сразу переименовалась в Посновис, а через месяц "последователи" трансформировались в "утвердителей". Так родилась группа Уновис, метастазы которой быстро возникли в Москве, Саратове, Смоленске и Перми (в честь последнего варианта Малевич даже назвал свою родившуюся в том же году дочь Уной).

И группа эта очень смахивала на секту с идеологом мессией в центе — члены приветствовали друг друга будетлянским "у-эл-эль-ул-эл-те-ка!" и разговаривали преимущественно междометиями и аббревиатурами (жизнь Малевича вообще можно написать, используя лишь эти аббревиатуры😂).

Когда ты суперзвезда, а тот второй власть имущий, выбор многих очевиден. Более того, Шагал учил студентов рисовать и чувствовать, Малевич же учил их супрематизму 😂 — спустя месяц, ну максимум два, ТЕОРЕТИЧЕСКИХ занятий, молодой студент считался готовым художником.

У Шагала не было шансов.

При этом Марк Захарович все еще формально оставался началь­ником Малевича, а жили они, по иронии судьбы, в соседних комнатах.

25 мая 1920 года последние ученики Шагала объявили о переходе в студию к супрематистам (над входом в училище висела растяжка "Супрематическая академия"), а уже 5 июня художник навсегда покинул родной город.

Униженный, одинокий, обиженный (обиженный не столько на Малевича, о нем он даже в своих воспоминаниях упоминает лишь в одном единственном предложении и то мимоходом: "Еще один преподаватель, живший в самом помещении Академии, окружил себя поклон­ницами какого-то мистического "супрематизма". Не знаю уж, чем он их так увлек", сколько Шагала уязвило предательство учеников и родного города).

Кстати, вопреки устоявшемуся заблуждению, на посту руководителя его, Шагала, сменяет не Малевич, а Вера Ермолаева.

 "Однажды, когда я в очередной раз уехал доставать для школы хлеб, краски и деньги, мои учителя подняли бунт, в который втянули и учеников. Да простит их Господь! И вот те, кого я пригрел, кому дал работу и кусок хлеба, постановили выгнать меня из школы. Мне надлежало покинуть ее стены в двадцать четыре часа. На том деятельность их и кончилась. Бороться больше было не с кем. Присвоив все имущество академии, вплоть до картин, которые я покупал за казенный счет с намерением открыть музей, они бросили школу и учеников на произвол судьбы и разбежались" (из воспоминаний Шагала).

Ходят слухи, будто Шагал покидал город на том же поезде, который вез Малевича и его единомышленников в Москву (сохранился снимок, сделанный в день отъезда на витебском вокзале: уновисовцы свисают из переполненного вагона гроздьями, их мессия в центре, а на теплушке закреплена супрематическая икона — черный квадрат).

60 учащихся с руководителями отправляются на экскурсию в Москву. Витебск, 5 июня 1920 года Товарный вагон оформлен по проекту Николая Суетина.60 учащихся с руководителями отправляются на экскурсию в Москву. Витебск, 5 июня 1920 года Товарный вагон оформлен по проекту Николая Суетина.

Одни рельсы и две сюдьбы:

Один покидает Россию и проживет долгих 97 лет. Сперва уедет в Германию, оттуда переберется в Париж. Получит французское гражданство. Женится еще дважды. Станет лауреатом премии Эразма, кавалером ордена Почетного легиона. Французское правительство закажет ему роспись 20-метрового плафона в парижской Опера Гарнье, а в Лувре пройдет его прижизненная выставка.

Другой останется в России и умрет от рака в 56 лет. Сперва его будет ждать триумф, а после — обвинение в шпионаже, тюрьма, нищета, опала и та самая раковая опухоль.

P.S. В мае 1922 года состоялся первый и единственный выпуск ВНХУ — десять студентов, восемь из которых были членами Уновиса. Почти вся группа супрематистов к тому моменту уже покинула город.

источник