Жестокие романсы: парень поет девушке песню, а та не знает куда деваться от смущения
Перед вами творение Иллариона Пряшникова, написанное в 1881 году. Называется "Жестокие романсы", уже поэтому словосочетанию чувствуется иронический подвох.
В комнате двое молодых людей. Он и она. Он явно благоволит к ней, а она не знает, как объяснять парню, что он ей не мил. Почему я так, думаю? Все дело в позах.
Девушка отвернулась, щеки ее зарделись, взгляд направлен на свою руку, которой она что-то перебирает (или может темное под столом — это собака, которую барышня поглаживает?). Будь на кушетке чуть больше места, девушка, несомненно, бы отодвинулась, но деваться ей некуда, так как она упирается в стол. Можно, конечно, встать, но она из категорий скромниц, которые не могут себе позволить неловким словом или движением обидеть человека. Вот и приходится терпеливо слушать ненужные ей песни, полагаю, что дело не ограничится одной, вы посмотрите, как разошелся молодой человек.
Ухажер вальяжно широко расставил ноги, спина выпрямлена, вся поза выражает свободу и удовольствие. Он доволен собой, своим пением, и, подозреваю, не сомневается в конечном успехе у барышни. А вообще по своему внешнему прикиду, манере поведения и сигарете (это ведь она?), валяющейся на полу, парень создает впечатление нагловатого и хамоватого типа, который будет переть напролом, не ощущая препятствий.
Вот здесь возникает интересный вопрос, а как он вообще оказался в комнате у девушки? Вряд ли она сама пустила его к себе, учитывая, что совсем к нему не расположена. Полагаю, что он друг ее брата, или маменька подкупилась радушием мужчины, и запустила кавалера в комнату к дочери, поухаживать за той. Девушка не ожидала гостя, она сидела за книгами, рядом листы бумаги, возможно записывала что-то, пока ее уединение не было грубо нарушено жестокими романсами.
А вы что думаете?
