Имел он такую привычку — на вечеринках по пьяни вдарить кому-нибудь своей крепкой, улыбчивой головой.
Ив Танги. Снимок 1927 года.Ив Танги. Снимок 1927 года.
… или гоняться за своей ненаглядной супружницей с ножом.
Это сюрреализм, детка 😂
Он — это Реймонд Джордж ИВ ТАНГИ — второй, после бога Дали, сюрреалист.
Она — художница из богатой семьи Кей Седж. Талантливая, любившая не меньше мужа припить, женщина со стальными нервами (потому что эго месье Танги шло всегда впереди него).
Веселились они так долгих 15 лет (первый брак художника распался из-за романа с Пегги Гугенхайм, которая была слаба на любовные романы со своими подопечными). А потом Танги умер от инсульта.
Кей со всей страстью принялась сохранять наследие своего дорого супруга — проводила ретроспективные выставки, издала полный каталог его работ и, по классике, в финале миссии, наглоталась снотворного. Но, увы и ах, встретиться с мужем ей не удалось — откачали. Правда, Седж была дамочкой упорной, поэтому спустя 4 года пошла во банк — выстрелила себе в сердце.
А далее события разворачивались в лучших традициях голливудского кинематографа — в 1964 году прах супругов развеял над морем в Бретани Пьер Матисс (сын Матисса, крупный арт-диллер и галерист и, по совместительству, одноклассник Танги).
Ив Танги. Без названия (Сюрреалистическая композиция), 1927 Ив Танги. Без названия (Сюрреалистическая композиция), 1927
Ив Танги. Солнце в коробке для драгоценностей, 1937.Ив Танги. Солнце в коробке для драгоценностей, 1937.
Ив Танги — самоучка. Он нигде не учился после школы (в 18 лет ушел в море на торговом судне, а через 2 года был призван в армию). Вернувшись в Париж он сменил кучу разных "профессий"- подработок, а потом, в 23 года, решил стать художником. Спасибо де Кирико — именно его картину он увидел в галерее Поля Гийома и потерял голову.
Плотные тени, вакуум тишины и безлюдье — это у Танги именно от де Кирико.
Биоморфность — от Макса Эрнста, абстрактная биологичность — от Миро, созерцательность — от Магритта.
Будут тут и Пикабиа, и Карра, и Дюшан с Арпом.
Танги был очень наблюдательным художником. Потому что апроприаторством это не назвать — он брал только то, что требовалось именно ему, компилировал и трансформировал это на свой лад, как было угодно именно его фантазии.
И вот удивительно, Танги был академически безграмотным художником, но с превосходным чувством цвета и композиции.
Ив Танги. Новые игры, 1940Ив Танги. Новые игры, 1940
Ив Танги. Размеренность, 1942Ив Танги. Размеренность, 1942
Ив Танги. Свет одиночества, 1940Ив Танги. Свет одиночества, 1940
Ив Танги. Быстрота сна, 1945Ив Танги. Быстрота сна, 1945
Странные, марсианские пейзажи — пейзажи- галлюцинации и эксцентричные выходки довольно быстро сыграли ему на руку. В 26 лет он примкнул к сюрреалистам (в качестве свахи выступил бывший сослуживец художника поэт Жак Превер), а в 29 лет — открыл свою первую персональную выставку в Париже (спасибо все тому же Пьеру Матиссу, который был не просто близким другом художника, но и стал его первым покупателем).
Почему я обозвала сюжеты Танги фантасмагориями, а не "чистым автоматическим психологизмом", о котором направо и налево кричали теоретики сюрреализма?
Да потому, что то теория и декларации, на практике практически все работы сюрреалистов (разве что кроме Андре Массона) отмечены сочиненностью и режиссурой (а разного рода акции сюрреалистов с медитациями и спровоцированными случайностями остались в постдадаистском пространстве).
Мистическое безлюдье, бесстрастный свет, таинственный холод, биоморфные образования — Танги создал собственную планету, во многом предшествующую пейзажам научной фантастики последней трети ХХ века.
Ив Танги. Сюрреалистическая композиция, 1940Ив Танги. Сюрреалистическая композиция, 1940
Ив Танки. Дворец Оконных скал, 1942.Ив Танки. Дворец Оконных скал, 1942.
И эта сочиненная местность придумана нашим товарищем настолько подробно и иллюзорно, что в ее существование трудно не поверить (если бы о нем снимал фильм, скажем, Ридли Скотт, то Пьер Матисс прах супругов развеял бы на Марсе).
Эта новая тангиевская реальность, инопланетная, конечно имеет признаки реальной природы — впечатления от морей и бретонских берегов. Но ощущения эти, накопленные в длительных плаваниях, представлены в деформированном виде — это метаморфозы, которые рождают своего рода геологический миф.
Странный и вроде бы вполне предметный. Элементарный, но сложный. Узнаваемый (потому что там вон чудится де Кирико, там показались Миро с Эрнстом, а там Арп), но оригинальный (самость, как и талант, не пропьешь, как и всю дурь не выбьешь).
И всегда напоенный сумрачным покоем.
