«В горнице древнерусского дома Московских времен», Аполлинарий Михайлович Васнецов
1908 г. Бумага, хромолитография. Изд. И. Кнебель. Размер: 66х87 см. Государственный исторический музей, Москва
Критики говорят о работах младшего брата Виктора Михайловича Васнецова Аполлинария как о «редчайшем явлении в жизни русского искусства». Например, о картине «В горнице древнерусского дома Московских времен». На ней изображены обитатели женской половины богатого русского дома, стены которого, несмотря на явное богатство, не каменные: они сложены из брёвен.
Горница — верхние жилые покои традиционного русского дома, его женская половина, средоточие семейной жизни. В левой части картины изображена, похоже, мать хозяина этих хором. Старушка старается держаться поближе к печке. Она смотрит, как служанка катает на лошадке её внука. Второй внук, постарше, забившись в угол, пытается читать и писать, хотя при такой суете это и непросто.
В центре картины – девушка на выданье: при скудном свете витражных окошек она примеряет головные украшения. Сейчас у неё на голове кокошник, а мать предлагает ей примерить другой головной убор.
Через открытую дверь видна спальня. На постели горкой лежат подушки, стоят сундуки с вещами.
Положение женщины в обществе заметно различалось в зависимости от ее социального происхождения. Жизнь посадской женщины была более ограничена традиционными правилами, чем крестьянки. Стрельчихи и солдатки, часто годами остававшиеся без мужей и отцов, были относительно самостоятельны, тогда как жены и особенно дочери феодалов жили в своих дворах на положении затворниц, в гости отправлялись в закрытых возках и даже на больших придворных празднествах общались исключительно в своем, женском кругу.
Зависимое положение женщины заставляло высоко ценить ее честь. Смертью карались внебрачная связь женщины, насилие над ней. Если бесчестье сына каралось штрафом в половину штрафа отцовского, то оскорбление жены — вдвое, а дочери — вчетверо больше.
Сватовство совершалось заочно, но после договоренности о приданом невесту смотрела мать или сестра жениха. Этой-то «смотрелыцице» изображенную на картине невесту и представляли в наилучшем убранстве за родственным столом; «и та смотрелыцица с невестой переговаривает о всяких делах, изведывая ее разум и речь, и высматривает в лицо, и в очи, и в приметы… Если смотрелыцице невеста не полюбится, то она скажет жениху… что невеста глупа, или на лицо дурна, или в очи не добра, или хрома, или безъязычна, и жених от той невесты отстанет».
Если невеста нравилась (а для этого могли увечную подменить служилой девкой или вдовой, «красотою и речью исполненной и во всем здоровой», или низкорослую поставить на стул, чтобы «виделась доброродна» и т. п.), оформляли запись о сроке свадьбы и залогах.
Но жених, узнавший, что невеста «в девстве своем нечиста, или глуха, или нема, или увечна», мог отказаться от свадьбы, также и родители невесты могли отказать пьянице, игроку или уроду. Как обычно, несмотря на изобилие строгих правил, молодежь знала способы их обходить.
Горница
