Св.Антоний. Первая развертка "Изенгеймского алтаря". Боковая створка. Маттиас Грюневальд "Изенгеймский алтарь", 1512-1515. Музей Унтерлинден, Кольмар, Франция.

Святой Антоний является покровителем ордена антонитов, так что его изображение на одной из боковых створок Изенгеймского алтаря МАТТИАСА ГРЮНЕВАЛЬДА напрашивалось само собой.

Св.Антоний — тот самый, который от "антонова огня" или "святого огня", или "огненной" гангрены исцелял (вы же помните, что ИСЦЕЛЕНИЕ есть главная идея Изенгеймского алтаря?).

Первая развертка целиком. Напоминаю. Маттиас Грюневальд "Изенгеймский алтарь", 1512-1515. Музей Унтерлинден, Кольмар, Франция.

Вообще, вот что такое болезнь согласно мировоззренческим установкам того времени? Это метка дьявола — следствие греховных поступков человека. Метка, но не проклятие, ибо недуг давал возможность еще при жизни или ценой своей жизни, что бывало чаще, искупить грехи. Именно поэтому за спиной старца, одетого в ордерные одежды антонина, бесенок — напоминание, что в этот монастырь-госпиталь человек попал не случайно, им завладел дьявол.

Бесик этот — очень любопытный персонаж, потому что это она (явные женские груди).Почему? В то время по миру ходила не только чума и гангрена, но и сифилис (причины сей хвори были уже известны, поэтому недуг и обозвали венерическим, названным в честь богини любви Венеры). А еще он здесь появляется для того, чтобы подготовить сцену "Искушения св.Антония", которая будет дальше, на третьей развертке.

Вообще-то Антоний был не единственным и не первым из святых, к кому обращались за избавлением от "святого огня". В разных местах эту болезнь называли "огнем святого Фирмина", "огнем святого Марселя", "огнем Девы Марии". Однако к позднему Средневековью "огненная" гангрена была целиком и полностью зарезервирована за св.Антонием (такой "универсальный солдат" — и хворюшку исцеляет, и с демонами успешно борется, а значит способен и люд простой от всякой бесовщины уберечь).

Второй боковой персонаж створок — св.Себастьян, тот, который спасал от чумы (его раны напоминают вскрывшиеся чумные бубоны).Это может быть и не единственное, но из атрибутированных работ единственное у Грюневальда изображение почти нагого тела. Руки святого вторят положению рук Мадонны с распятия — это тоже про принятие и смирение. Потому что хворь сравнима с мученическими страданиями, а смерть есть та самая жертва, которая дает возможность получить заветный приз — венок и, как следствие, жизнь вечную.

Чтобы вы понимали: Изенгеймский алтарь является современником станц Рафаэля и фресок Микеланджело в Сикстинской капелле. И упоение красочной живописью здесь тоже будет, аккурат там, на второй развертке.

Вторые створки алтаря — это, по сути, четыре крупные живописные картины. Последовательность такая, слева на право: Благовещенье — Ангельский концерт — Рожество — Воскресение (омрачает сие колористическое и содержательное торжество лишь предела со сценой "Оплакивания Христа", как говорится, чтобы помнили).

Поскольку основная идея Изенгеймского алтаря — исцеление, а заказчиком являлся монастырь-госпиталь, то вся живописная символика будет строиться аккурат вокруг этих маркеров. Так, например, сцена явления ангела Деве Марии происходит в одной из келий самого монастыря, да не абы какой, а сильно напоминающей привычную для многих, жаждущих исцеления путников, больничную келью (такими алыми зановесками были отделены др. от др. кровати).

Да и сама Мария мало чем отличается от простой крестьянки. Только ради Бога не ищите тут аллюзии на близость Грюневадьда к идеологам крестьянского восстания — да, он сопереживал, но не более того. Ему просто позировала обычная эльзасская девушка (помните, иногда банан — это просто банан), да и стремлением любого художника эпохи Возрождение писать именно свой мир и свою реальность совсем не неожиданно, а как раз мейнстрим времени.

Перед Грюневальдом стояла еще и сверхзадача — не просто привязать Священное писание к действительности, сделать его реальным, а не мифическим, но максимально приблизить все события из жизни Христа к миру именно того самого "пациента". Потому что, повторюсь, болезнь есть жертва — возможность искупить свой грех, как Христос наши грехи искупил.

Именно поэтому тут так много красного цвета — цвета крови и мученичества.

Окей, гугл. А почему архангел Гавриил явился к Марии с правой стороны, а не по традиции с левой? Потому что перед нами не самостоятельное полотно, а четыре части ЕДИНОЙ КОМПОЗИЦИИ.

Т.е смотреть их нужно не по отдельности, а вкупе (по отдельности тоже, конечно, потому что тут масса интересных подробностей, например, пыль на книге перед Девой или дивный голубь — Святой Дух, тот самый, от которого и был зачат Христос; он расположен за зелеными занавесками — символ надежды, а указывают на него красные складки одежд архангела — мощный вихрь, потому что он очень торопился).

Так вот, в центральной части развертки, в сцене "Рождества", нашему взору предстает Бог-отец — архангел Гавриил пришел к Марии именно оттуда, т.е с правой стороны. Причем пришел не миловидный юноша, а такой же крестьянский отрок, как и сама Мария. Как и Христос, который у Грюневальда именно плебей, а не потомок царя Давида.

Идем дальше. Музицирующие ангелы играют так, словно не играют вовсе — при таком положении смычков практически невозможно оказать на струны давление, которое обычно необходимо для звукоизвлечения. Потому что играют они не земную, а небесную музыку, услышать которую невозможно. Но можно увидеть — это колористическая симфония, контрасты теплых и холодных тонов, и это свет — особая грюневальдовская мистика света.

Черт ногу сломит кто тут есть кто, но, скорее всего тот женский персонаж, что во мраке светом окутан есть либо Севилла, предсказавшая явление Мессии, либо Ева — праматерь всего рода человеческого, либо просто один из ангелов. На ваш выбор 😁 Почему все ангелы разноцветные? Потому что тут есть и серафимы и херувимы (первые традиционно изображаются алыми, "огненными", а вторые — лазоревыми).

Долго ли, коротко ли, но мы наконец добрались до квинтэссенции живописи Изенгеймского алтаря — это сцена Рождества или Мадонна с младенцем.

П.С. нормальных репродукций увы не нашла, они есть только в библеотеке и их нужно сканить, поэтому, чем богаты. Не серчайте.

Итак. Место действия — эльзаский пейзаж. Иначе и быть не могло — это тот самый вид, который каждому путнику, пришедшему в монастырь, был знаком и узнаваем. Знаком не только он, но и алая ленточка, подвязанная к люльке — в Эльзасе был такой обычай, после крещения малыша привязывать алую ленточку к его подушке на счастье.

Еще раз повторюсь: трактовать Христа как смертного — мейнстрим времени. Писать персонажей священной истории как мирских людей из соседнего двора на фоне этого же двора — мейнстрим времени. Идея: Священная История происходит здесь и сейчас, или произошла некоторое время назад, но не удалена во времени и пространстве. Это такой новый вид благочестия — не через красоту, а по средствам духовного прозрения.

Кстати, госпиталь антонитов, само собой, занимался не лечением болезни, что было вне тогдашних возможностей, а смягчением ее симптомов.

Так, братия готовила травяные настои и мази (они вполне могли приносить больным облегчение благодаря анестетическим и сосудорасширяющим свойствам) и, в случае необходимости, практиковали ампутацию пораженных гангреной конечностей. Параллельно с медицинскими средствами антониты практиковали и духовные методы, апеллировавшие к чудотворной силе св. Антония. Главным лекарством такого рода был "святой винаж" — вино, в которое добавляли настой целебных трав, а потом опускали частицы мощей Антония. Чудотворный нектар этот давали отчаявшимся больным.

Я это к чему? А к тому, что именно ПРИРОДА для Грюневальда становится МЕСТОМ исцеления и спасения.

Мария с маленьким Христом на руках изображена на фоне залитого ослепительным сиянием пейзажа — сияние это исходит, конечно, от солнца, которое отождествляется с Богом. Причем отождествление это происходит не просто умозрительно — художник напрямую пишет фигуру Бога-отца, восседающем на солнце, как на троне.

Привет теория эманации, согласно которой совершенство бытия уменьшается по мере удаления от божества, а отношение Бога к миру транслируется через аналогию Солнца к свету (истоки в античном неоплатонизме, в частности у Плотина; Лосев, кстати, об этом писал). Это самая сложная и самая важная часть рассказа про Грюневальда, ибо именно отсюда идет понимание его натурфилософских представлений и той самой грюневальдовской мистики света — эквивалент духовного преображения и прозрения.

Свет этот заключает в себе возможность осмысления и понимания единства бытия, единства Бога и мира только через свет, а само приближение к Создателю — через экстатическое чувство, либо через нравственное преображение.

И свет этот будет только здесь, ни в сценах первой, ни третьей развертки подобного мы не увидим, потому что там мир во грехе.

Ну полно нам сложных философий, переходим к интересностям: смотрим на младенца Иисуса. Что не так? Его разорванная пеленка (тогда как Мария одета весьма прилично) — та самая, которую мы уже видели на кресте. Это напоминае о его грядущих мучениях и смерти. Почему? Потому что перед нами не достоверное изображение исторических событий, а НАБОР СИМВОЛОВ (огороженный сад, в котором изображена Мадонна есть символ ее девственности, а фиговое дерево (инжир, смоковница) — символ церкви, а еще плодородия, жизни, материнства… сосуды рядом с Марией не несут никакой нагрузки — приметы быта монастыря, служители которого заботливо относились к своим "квартирантам", ну и лишний раз подчеркивают человеческое в Иисусе — дите со всеми мирскими потребностями).

Далее смотрим на Бога-отца с двумя ангелами — это символы Ветхого и Нового Заветов. Тот, который светлый, т.е Новый Завет, сообщает пастухам благую весть. А далее нежданчик от Грюневальда (хотя нежданчиком он является для нас, не для люда прошлых веков) — вместо стада овец Грюневальд написал…тададаДАМ, стадо свиней (там на гребне горы, слева от головы Девы Марии и над головой младенца Христа). Нет, это не еретизм.

Дело в том, что свинья есть символ святого Антония и его ордена. Антонины занимались разведением этих животных — их мясо входило в рацион больных, а деньги, вырученные о продажи свиней, шли на содержание богаделен (чтобы отличить животных св. Антония от других свиней им на шею вешали колокольчик (сами братья, кстати, тоже использовали такой колокольчик, когда просили милостыню — так колокольчик тоже стал атрибутом св. Антония).

Видите, никакой скверны. Вся скверна отправилась искушать св. Антония туда, на третью развертку. Но ей я посвящу отдельный, финальный пост.

А пока ЗАНАВЕС. АНТРАКТ. 

источник